Алишер ненавидел то время, когда дождь барабанил по крыше дома, а ветер завывал на улицах так, что хотелось плотнее укутаться в плащ и забыться за чашей любимого вина. Это было время застоя. Время, когда люди начинали активно перешептываться, сплетни витали в воздухе, а у шейха было много работы. Он любил свою работу, свой дом и все, что давало ему хоть малейшую власть над людьми.
По тайным ходам, тянущимися глубоко под землей и песками, гайры шли в этот дом, чтобы заложить соседа, или хозяина. Шпионы исправно работали, подстрекая мирных граждан, разжигая конфликты, в которых рождалась истина. Истина, столь любимая господином ал-Баха.
В его библиотеке, кроме бесконечного количества книг присутствовали еще и рукописи, на деле - компроматы. Не было в городе ничего такого, чего бы не знал Алишер и это было его главным богатством.
Были в Гайрате те люди, которых опасались, были те, кого боялись... но имя Алишера даже при свете дня наводило на окружающих ужас. В один миг гайр мог потерять все, мог проститься с жизнью или ребенком. Мог лишиться положения в обществе и растерять всех друзей. Даже в Совете, куда Алишер входил после смерти своего отца, его боялись. Говорили, что он похож на гарпи, ту, что хищно разинув пасть, кидалась на жертву. По стечению обстоятельств, именно гарпи была знаком его дома. Юного шейха нисколько не волновали эти слухи, пересуды за его спиной. Но те, кто единожды посмеялись над ним, в лучшем случае теряли жизнь.
За несколько лет, что он провел в Совете, Алишер заслужил скверную репутацию человека, с которым не возникало никакого желания общаться. Он наводил ужас на целый город одним своим появлением, одним своим взглядом. Были в Совете те, кто боялся ему перечить, а были и те, кто прямо смотрел в темные, отливающие алым, глаза шейха. С такими он разговаривал на равных, пропускал мимо ушей колкости и был по своему счастлив, что в мире еще существую гайры, не боящиеся его.
Воистину Алишер был тем, кто добился всего рано, а посему жизнь пресытилась ему, стала скучной, однообразной. Не радовали его шпионы, исправно доносившие все новые и новые подробности о жизни глав Совета, или же о приближенных к власти. Молодой хозяин не находил себе места, или нового занятия. Он жил книгами, рассказами о Лейрате и совершенно неожиданно в его голову пришла мысль. Мысль, заставившая вспыхнуть глаза, загореться душу и сердце стучало, как молодое, только родившееся на свет.
В те годы слуги при дворе менялись быстро, многих их них уже не было в живых. Но еще оставались те, кто не боялся проситься на службу к Черному господину. А были и те, кто отбывал в его доме наказания за страшные преступления.
В этот дождливый день он позвал к себе слугу, доверенного уже несколько месяцев.
- Что знаешь ты о том, что творится в городе, Хасид?
- Ничего, мой господин. После утреннего донесения никто из города не приходил.
- А что говорят люди, Хасид? - не смотря на то, что Алишер был влиятельным гайром, своего дома он почти не покидал. За редким исключением, когда было необходимо получить сведения лично, а не через доверенных людей. Ему было комфортно в этом огромном строении, среди сада, безопасной воды и многочисленной охраны.
- Много чего, мой повелитель.
- Что говорят обо мне? - Алишер поднял глаза от книги.
- Я слышал, как старый гайр молился, чтобы Саммах забрал вас к себе как можно раньше.
- Тот, у которого погиб сын?
- Тот, у которого вы убили сына.
Алишер недовольно поморщился и закрыл книгу.
- И много таких, кто молится Сущим о моей смерти?
- Много.
- И что же с ними делать, Хасид?
- Ничего, мой господин. Это старые гайры, которые покинут наш мир, ибо на то воля Саммаха.
- Они разносят слухи по городу.
- Это правда, мой повелитель, но это лишь укрепляет вашу репутацию. Все меньше людей, которые не боятся, все меньше тех, кто осмелился бы вам перечить.
- Мне кажется, Гайре не хватает правителя. Того, кто сильной рукой отправил бы войско к берегам Бесконечного озера и обагрил бы воду кровью.
- Это невозможно, мой повелитель.. нейры...
- Неужели? Ты сомневаешься в том, что первые сыны Саммаха не победят кучку рабов? - Алишер поднялся из-за стола. В этот день у него было скверное настроение, а виной всему дождь, который не прекращался уже которую неделю.
Хасид не опустил глаз и не склонил покорно головы под гнев своего хозяина, который только зарождался. Он прямо смотрел на Алишера, в эти страшные глаза, отливающие кровавым закатом.
- Ни один гайр в здравом уме не пойдет с мечом против воды. Полчища нейр обагрят воду нашей кровью, а смех лейров будет звенеть в ушах умирающих.
- Неужели, ничего нельзя сделать? - ал-Баха остановился у окна, смотря на то, как горькая вода стекает по окнам и растекается в огромные лужи в его саду.
- Никто не согласится на подобное безумство.
- Ты умный гайр, Хасид.
- Спасибо, мой повелитель.
- Стража!
В библиотеке тут же появились двое гайров, которые были выше своего хозяина и гораздо лучше сложены. Им не нужно было указывать на то, что делать. Они молча схватили Хасида железной хваткой, не давая ему никакой воли движения, заламывая руки за спину.
Алишер улыбался. Улыбался так, что волосы на затылке становились дыбом. Хасид уже знал, что ему не увидеть солнца, не обнять сына. Он безвольно опустил голову на грудь.
- Ты слишком умен, мой друг.. И в этом твоя беда.
- Я лишь давал тебе советы, повелитель. Все годы служил верой и правдой!
- Все верно, Хасид. Все верно.
Он кивнул стражникам. Один из низ ударил гайра оголовьем меча по затылку. Безвольное тело выволокли из дома на задний двор. Там, на каменных плитах, стоял кол, шибеница и кандалы, в которые заковывали провинившихся, чтобы всыпать плетей, или же отрубить голову. Хасиду сначала отрезали язык и бросили его на съедение гарпи, а затем посадили на кол в назидание остальным. Гайр очнулся от боли, пронзавшей его тело, он захлебывался собственной кровью, кричал.. Но не мог больше никому рассказать о том, что знал про своего господина.
Тихий, пожилой гайр стоял позади Алишера и старался не слышать этих нечеловеческих криков.
- Так это была правда, Амин?
- Да, мой господин. Хасид каждый вечер уходил из дома, чтобы рассказывать все, что вам известно Совету.
- Хорошо, Амин. Очень хорошо. Сколько раз он покидал дом?
- Четыре раза, мой господин.
- И ты только сейчас сказал мне об этом? - ал-Баха кинул прохладный взгляд на слугу. Тот съежился и стал еще меньше.
- Простите, мой господин...
- Скажи страже, что тебе назначено двадцать плетей. Прилюдно. Ступай.
Гайр покорно исполнил волю своего господина. В этот день кричал не только Хасид, который был невиновен ни в чем, кроме того, что выходил из дома поздним вечером, чтобы повидаться с любимым сыном, но и тот, что предал его, чтобы занять место подле Алишера.
Молодой шейх лишь усмехнулся, наблюдая за тем, как покрывается кожа кровавыми рубцами на его новом помощнике. Он был бы слишком глуп, если бы верил таким донесениям. И был бы еще глупее, если бы не взял к себе на услужение того, кто готов ради своего господина терпеть подобные пытки. Ради того, кто любил шейха не смотря на его жестокость и черствое сердце.