Герцог прожигал Эйнира взглядом чистого золота насквозь и Эйнир панически пытался не думать о том, какое влияние на него производит Северный, вдавливая в диван ещё сильнее, вместо того, чтобы слезть с него, дав юноше отдышаться и спрятать причину своего стыда за золотистыми платками. И всё же он вновь перевёл взгляд на мужчину, придавившего его к дивану.
Губы герцога дрогнули, скользнув языком по ним, и Эйнира бросило в жар, потому что судя по взгляду, чуть изменившемуся, но всё такому же пристальному, Его Светлость почувствовал причину румянца на скулах слуги. И когда он заговорил, Али даже дышать перестал, ощутимо чувствуя ответное напряжение в чреслах герцога.
- Кажется, я уже знаю, как ты мог бы расплатиться за свой непростительный поступок, мой нежный Али. После нелюбимого мною основного блюда я вправе выбрать себе десерт по вкусу, тебе не кажется? И я бы предпочел, чтобы этим десертом стал именно ты.
Эйнир тут же резко выдохнул, моргая и с ужасом понимая, что он прав. Супец, вылитый на Северного благодаря фрукту, упущенному слугой, вынудил герцога ненадолго стать посмешищем всего шалмана, а такого Хайрат не простил бы никому. И не суть, что Эйнир не хотел, чтобы так случилось. Герцог в этих ленточках, заменивших ему чёрные одеяния с серебром в виду испорченности, был практически гол. Естественно его это не смущало, но достаточно было видеть взгляды на него, бросаемые господином Висалем и юношей, видимо служившем герцогу лично, чтобы понимать, насколько неописуемо тот выглядит в данном костюме. Правда неописуемо с точки зрения тех, кто любовался его крепкой задницей и мощной спиной. С того ракурса, который видел Эйнир, его костюм имел последнее отношение к ситуации в целом. А уж когда горячие пальцы герцога скользнули по ноге до бедра Али, тут же отзываясь в теле острым возбуждением и чуть ли не вырвавшимся стоном, Эйниру стало совершенно наплевать на одежды Северного. Гораздо больше его сейчас пугала сама возможность стать десертом прямо тут. Пугала до дрожи, прокатившейся по спине и отчаянного стыда за такую чувственность, позволяющую герцогу действовать так дерзко, и видеть, как расширяются зрачки молодого лейра, и как срывается его дыхание на полу-стон против его воли. И отнюдь не от того, что тело сдавили минимум пятьдесят кило мышечной массы.
Эйнир запрокинул голову назад, вжимаясь затылком в диван и со страхом глядя в глаза Хайрата, в которых расплавленным золотом плескалась яростная жажда брать и иметь, до жестокости отчётливая, пугающая звериной жаждой расплаты и удовольствия. Пока ещё предвкушением этого всего, но уже видимо преобразовавшемся в твёрдое решение, судя по сузившимся зрачкам Северного, бесстыдно раздвигающего ноги Эйнира ради утоления завладевшего его разумом желания.
Эйнир даже не посмел сопротивляться, лишь часто прерывисто дышал, дрожа и поддаваясь властной требовательной руке Северного, не так, как сделал бы это тали, желая соития, но и не пытаясь зажаться из страха перед золотой лавой взгляда хищника, уже определившего свои права на юного слугу, оказавшегося волей его собрата по оружию в столь пикантном, если смотреть со стороны, положении.
Алеющие, влажные губы юноши дрогнули в коротком резком вдохе, колени отчаянно дрожали, расходясь под натиском руки Хайрата. Взгляд замер на лице мужчины, подрагивая слегка от напряжения и плескавшегося в них страха. Но даже испуг не мог сбить того вожделения, с которым его организм отзывался на действия герцога. Скорее он лишь добавлял остроты в пульсирующее ощущение внизу живота, сводя лёгкими спазмами стройное тело, не способное больше ни на что сейчас, кроме как подчиняться воле герцога, уже недвусмысленно, но вряд ли сознательно, добавляющего острых ощущений Эйниру своими словами.
- Тебе лучше расслабиться, Али. Сейчас ты полностью расплатишься за мое унижение.
Саммах...
Али казалось, что он потеряет сознание сейчас, уже просто от того, как угрожающе это прозвучало. Герцог, сам того не ведая, лишь подхлестнул чувственность юноши, мгновенно наливая плоть кровью, стянувшей золотой платок вбок с напряжённого бедра, оголившегося окончательно. Золотистая ткань теперь едва прикрывала гибкое тело Эйнира, спутавшись меж его ног в узкую полосу золота. Эйнир невольно перевёл взгляд на руку герцога, погрузившуюся в чашу с маслами и... задохнулся снова, видя, как Хайрат совершенно откровенно обмазал маслом своё вырвавшееся на волю из под платков орудие, колом восставшее перед глазами вжавшегося в диван юноши. Стоящие вокруг них лейры из компании герцога, на время оказались просто вне взгляда Али. Он застывше смотрел на твёрдую плоть Северного, не в силах отвести взгляд от его ствола. Паника продолжала властвовать над его телом, не давая ему пошевелиться.
- Аиши, зажми ему рот,чтобы не кричал. - быстро скомандовал стоящему где-то рядом молодому лейру герцог, и Эйнир тут же отмер, лихорадочно перебрасывая взгляд на черноволосого парня с голубыми, как озера, глазами.
Нет, нет пожалуйста!
Мысль словно ошпарила сознание, доходя деталями, что на него будут смотреть все в шалмане, кто не увлечён своими тали. Более того, его тут сейчас расстелят и ему очень повезёт, если он забудется и перестанет испытывать стыд за то, что с ним собирается сделать герцог. Вот только Али не был уверен, что сможет такое забыть вообще.
Дыхание перехватило и Эйнир не то что закричать, он даже прошептать сейчас ничего бы не смог, но чувствовал похотливые взгляды окружающих кожей, отчаянно понимая, чем это может ему обернуться. Он втянул в себя воздух в попытке всё же пересилить свой ужас и немыслемое уже возбуждение, намереваясь всё же хоть как-то выйти из состояния шока. Хотя бы криком, пока тот, кого назвали по имени, не исполнил приказ Его Светлости. Это конечно мало что даст, но может если он закричит, кто-то остановит это безумие, пока взгляд Хайрата снова не приковал его к дивану золотым сиянием хищной силы, лишающей его воли начисто.